Их закрывали в психушках, объявляли шизофрениками и буквально затравливали. Такова судьба многих диссидентов советского времени. Людей, чьи дела по-прежнему хранятся в архивах под грифом «секретно».

Психиатр Алексей Машик доживает свой век в маленьком домике на окраине Кишинева. 80-летнему старику уже трудно говорить, но еще трудней забыть тех, вполне здоровых людей, которых в былые времена закрывали в психиатрических больницах только за то, что они оказывались неугодны режиму.

«Мой муж понимал, что они здоровы. Он обследовал их и ставил диагноз – здоров. И обращался к руководству с вопросом: почему вы держите их здесь? На что ему отвечали: если тебя что-то не устраивает, не сегодня-завтра можешь и ты оказаться на их месте», - рассказала супруга Алексея Машика Мария.

Среди пациентов психбольницы на улице Костюженской был и Михай Андроник, преподаватель Политехнического института. После попытки создать оппозиционную политическую партию, его вызвали на медкомиссию, заключение которой круто изменило его дальнейшую судьбу.

«Меня положили в палату номер три, где лежали шизофреники. Постоянно находясь среди людей, у которых даже походка была специфической, я сильно изменился», - отметил жертва репрессий Михай Андроник.

«Его изолировали от общества на протяжении долгих лет, закармливая лекарствами, которые фактически разрушали его личность. Все эти вопиющие методы применялись вплоть до распада Советского Союза», - сообщил начальник Службы государственного архива Ион Варта.

Усложняет расследование засекреченность материалов тех дней.

«Есть только разрозненные рассказы некоторых пациентов, которых признали больными. Но нет ни одного человека в стране, которого следовало закрыть в психиатрической больнице по политическим мотивам», - заявил замдиректора отделения судебно-психологической экспертизы Ион Катринич.

Мало кто верит в то, что замешанные в этих политических процессах советских времен врачи и судьи, признаются в содеянном. Для них это значило бы подписать себе приговор. Нам же остается ждать, когда личные дела жертв политических репрессий рассекретят, и белых пятен в истории станет меньше.